Движение с предметом. Этот предмет – кусок оберточной бумаги. Мои желания – вот что это за тема. Я желаю многого. Я желаю этого, прежде всего, для себя. Но внутри есть какая-то часть, которая стыдит меня: так плохо! Так нельзя! Нельзя – для себя! Нужно для других! Я отдаю другим время, деньги, внимание, любовь, заботу. И меня не остается. Ни для них, ни для себя. Я становлюсь пустой, сухой. Я такая – это только скорлупка от яйца, которое так и не стало цыпленком. Пустоцвет. Я такая сторонюсь детей и влюбленных. Я отчаянно завидую всему живому, всему, что зажигает глаза и сердца. Потому что внутри потухла. И снова, когда что-то начинает тлеть и вспыхивать от живой радости, приходит: отдай другим! Плачу, но отдаю: так надо. Кому надо? Что во мне меня уничтожает? Что не дает мне жить, наслаждаться, вымораживает меня, высушивает? Какой страх? Какая вина? Какой стыд? Какая обида? Я не чувствую это своим, но и не отпускаю. Зачем ЭТО – мне? Зачем я держусь за него? Какой МНЕ в этом резон? Что в нем такого важного, что уже много лет я повторяю и повторяю этот цикл? Длю и длю эту муку? Почему – для себя – желать нельзя? Пришло такое: «Отберут! Сначала отберут то, что ты сокрыла для себя, а потом и отберут твою жизнь! Потому лучше сразу – отдать. Или уничтожить. Или вообще не иметь. Не спросят. Как у части земли отобрали право плодить и сделали дорогами. Кому-то нужнее, поэтому нет в этих местах жизни, только асфальт. И любые ростки безжалостно вытаптываются. Теперь – это не это, это другое! А оно тоже живое! Но без права на эту жизнь.» И я чувствую себя без права на мою жизнь. И ведь дороги нужны…
Самый короткий путь – это перпендикуляр. Тянутся руки-веточки к свету. Только над правом жить выставлен формуляр — И лег полосой бетон на пути к рассветам.
(Как превзойти закон? Вверх – это вертикаль! Что я могу Нагваль) Я ложусь на пол, поджимаю под себя ноги, укладываю на себя большой лист оберточной бумаги, вытягиваю вперед и скрещиваю руки. И затихаю. Мне тепло и удобно. Мне спокойно. Я осозню, что то, что сверху – я не могу сбросить с себя, я не могу распрямиться и встать. И я не хочу этого делать. Я пробую почувствовать какое-то движение внутри, какое-то стремление уйти из этой ситуации и не могу это сделать. Мне в этом просто так: никакого стремления, движения. Есть какой-то голос: борись с этим, но это все на поверхности. Внутри – полное оцепенение. Мне становится грустно. Я плачу. Просто горько-горько плачу. Безнадежно и тоскливо. Затихаю. Вспоминаю, что не пригласила Внутреннего Свидетеля. Очень обрадовалась, мне показалось, что с ним будет все по-другому. Приглашаю. Ничего не изменилось: я так же лежу и никуда не хочу двигаться. Я думаю, чувствую, что сломлена. Может, даже я и не была никогда целой, всегда была такой покорной. Понимаю, что это ощущение не мое собственное, оно от бабушки , от маминой мамы. Может, и от папиной мамы тоже. Так было всегда со мной, так помнит мое тело. Мне даже хорошо. На еле-еле жизнь хватает. Но так будет навсегда. И я снова плачу, даже рыдаю. И все пытаюсь найти в себе какое-то движение. Но его нет. Я плачу. Трясусь от отчаяния и ужаса. И все, что я делала раньше – это тоже от отчаяния и ужаса от этой безнадежности. И ничего. Я думаю, что так и останусь лежать до того момента, как сработает таймер. И, наверное, снова и снова буду пытаться преодолеть этот барьер. И снова у меня ничего не будет получаться. А под носом натекает лужа. Мне мокро, тепло, противно, но я не могу ни на миллиметр сдвинуться, просто не могу. Свидетель сидит справа от меня, он теплый и принимающий. Он рядом. Я его чувствую. И это мне никак не дает ничего. Я перестаю бороться, я погружаюсь в это состояние, перестаю сопротивляться ему. И еще сильнее плачу. И смиряюсь со своей неспособностью в этом что-то изменить. Я меняю позу – вытягиваю ноги и руки, перестаю уходить в эту мою вечную флексию, выпрямляюсь и отпускаю эту борьбу: ладно, я буду лежать так вечно. Где-то в тазу возникает какое-то нетерпение, как будто, пружина сжалась, а теперь начала разжиматься. Я чувствую, как мои ноги и руки вытягиваются, растут, выходят за пределы этого листа надо мной и протягиваются далеко-далеко во все стороны. Я становлюсь такой длинной. Такой растянувшейся в разные стороны. Появляется какое-то нетерпение, мысли уходят. И я быстро-быстро ползу вперед. Короткими и точными мелкими рывками. По прямой. К цели. Я просто вырываюсь из-под этого листа. Вся в соплях. На полу мокрое пятно там, где я рыдала) А таймер сработал уже тогда, когда я строчила это описание процесса. Про что это для меня? Мне кажется, что-то огромное я сделала, только мне это еще не до конца понятно. Самое удивительное для меня то, что мой ум, как будто, вообще в этом не участвовал. Было ощущение, что тело просто ждало, когда же я прекращу паниковать и приму ту позу, в которой возможно движение вперед. Я думаю, что то, что делаю — это про смирение. Но нахожусь при этом в детской свернутой позиции. А это не смирение, это избегание. Смирение для меня оказалось очень взрослым, очень открытым. Это для меня совершенно потрясающее осознание! Мне нужно с этим побыть. Я хочу подлиться маленькой предысторией того, что я пошла в это задание. Сегодня участвовала в демо-версии одной авторской трансформационной игры. Запрос был про ограничения. В конце ведущая предложила мне выбрать карту действий. Выбрала. «Протанцуй это». Как-то так…
|